Эти волны действовали на меня, как ледяной душ. Я заметно взбодрилась и почувствовала в себе новые силы.

— Девушка, здесь не занято?

Я подняла голову и улыбнулась. Рядом со мной стоял Анатолий. Из одежды на нем были только плавки, на шее болталось полотенце. В руках он держал бутылку шампанского и пару фужеров.

— Девушка, так здесь место свободно?

— Свободно. — Я рассмеялась и жестом пригласила Анатолия сесть рядом со мной.

— Не помешаю?

— Нет. Мне будет очень приятно, если ты составишь мне компанию.

— А я тебя повсюду ищу. Мне Лена сказала, куда ты пошла. Почему меня с собой не взяла?

Я виновато пожала плечами и потупила взгляд в сторону.

— Я подумала, что ты разбираешь свои вещи.

— Зачем мне их разбирать? На это есть горничные. Надеюсь, что я тебе действительно не помешал. Через пару часов нас ждет роскошный ужин… Лучше, чем даже в самом дорогом ресторане. Повар сказал, что мы еще никогда не ели и даже не видели столько морских деликатесов. Я весь в ожидании. Сегодня у нас будет настоящий пир. Как ты смотришь на то, чтобы до пиршества выпить шампанского?

— Положительно, — игриво ответила я.

— И я положительно. Организму не помешает взбодриться, тем более сейчас у нас происходит акклиматизация.

— Акклиматизация?

— Ты что-нибудь чувствуешь?

— В смысле? — не поняла я вопрос.

— Ты чувствуешь какие нибудь изменения в организме?

Я прислушалась к своему организму и отрицательно покачала головой.

— Пока нет.

— Так давай выпьем за то, чтобы мы с тобой вообще не почувствовали никакой акклиматизации. Это у меня организм постоянно шалит. Я когда из зимы в лето еду, у меня то температура подскакивает, то что-то типа лихорадки начинается. Трясет даже под одеялом.

— Ты так плохо переносишь смену погоды?

— Плохо. Правда, сейчас я чувствую себя нормально. Может, на этот раз меня все же пронесет.

— Будем надеяться на лучшее.

— Конечно, будем, тем более что я прилетел сюда с такой женщиной.

Расположившись рядом со мной на песке, Анатолий помахал рукой арабу, сидевшему у катера, и разлил шампанское по фужерам.

— Это наш спасатель.

— И катер тоже наш? — спросила я, хотя заранее знала ответ. Ведь все, что находится на территории этой виллы, в полном распоряжении тех, кто ее арендовал, — на весь оплаченный срок.

— И катер, и многое другое. Все, на что только может упасть твой взгляд. И даже если он упадет на что-то, что нам не принадлежит, мы и это приобретем. Я тебя уверяю. Для меня нет никаких преград.

Когда шампанское было допито, Анатолий взял меня за руку и посмотрел на меня какими-то похотливыми глазами. Глазами, которыми он до этого никогда на меня не смотрел.

— Маша, я хочу секса.

— Что? — буквально оторопела я.

— Я говорю, что я хочу секса. Ты что, не знаешь, что такое секс?

— Знаю. Но я как-то к этому еще не готова.

— А разве к этому необходимо готовиться? Это желание возникает внезапно и по большому счету от нас не зависит. Мы же с тобой взрослые люди. Зачем ходить вокруг да около? Мы же с тобой прекрасно понимаем, чем мужчина и женщина могут заняться на пляже…

— Но…

— Никаких но. Я хочу прямо здесь и сейчас.

Я выпрямилась, пытаясь сохранить ускользающее достоинство.

— Во-первых, мы слишком мало знаем друг друга. Во-вторых, ты бы мог назвать это как-нибудь поделикатнее. Что значит «я хочу секса»?! Я же не проститутка какая-то. Я женщина, которая согласилась поехать с тобой в путешествие только для того, чтобы составить тебе компанию, и это совсем не означает, что теперь ты можешь меня иметь сколько хочешь, когда захочешь, где захочешь и как захочешь. Нет, в принципе я не против, но все же можно было сделать все красиво — дождаться вечера или хотя бы на худой конец сказать не «я хочу секса», а «я хочу тебя». Ведь сам по себе секс — это не просто какое-то механическое воздействие, это гармоничные отношения между людьми.

— Маша, я хочу секса, — повторил Анатолий и посмотрел на меня все теми же похотливыми глазами. — Я хочу секса прямо сейчас и на этом пляже. Если ты стесняешься спасателя, то не думай о нем. Он уйдет сразу, как только мы начнем. В конце концов ему платят за то, чтобы он выполнял свою работу, но не за то, чтобы он любовался причудами своих хозяев. Любые наши действия на этой вилле будут восприниматься нормально. Ведь хозяева мы, а они только прислуга. Ну давай. Будь смелее. Покажи мне хороший секс. Удиви меня чем-нибудь.

— Я порядочная женщина, а не дешевая проститутка. — Я почувствовала, как запылали мои щеки.

— Никто и не спорит. Я бы никогда в жизни не привез на такую крутую виллу дешевую проститутку. Я пригласил сюда именно порядочную женщину. Но ведь и порядочные женщины занимаются сексом. Порядочным женщинам тоже не чуждо ничто человеческое. Когда ты сюда ехала, разве ты не догадывалась, что между нами это будет?

— Догадывалась, но я не думала, что это будет так неромантично.

— Мы с тобой уже не в том возрасте, чтобы думать о какой-то романтике.

Рассудком я понимала, что я должна рассердиться, накричать на этого наглеца, который думает, что вместе с виллой он купил и меня, заявить ему, что такой расклад меня не устраивает, что мы так не договаривались и что именно по этой причине завтра первым же рейсом я возвращаюсь в Москву, но я почему-то молчала, сидела как вкопанная и не могла произнести ни единого слова. В глубине души я понимала, что совсем не хочу возвращаться в Москву, откуда я только что уехала, вернее, даже не уехала, а просто сбежала. А сбежала я потому, что этот город напоминал мне о Вадиме…

В этот момент Анатолий наклонился ко мне как можно ближе и взял меня за руку. Я попыталась убрать его руку, но она была слишком настойчива, и он не дал мне возможности это сделать. Внутренне сжавшись, я отвела глаза в другую сторону и нервно проговорила:

— Тебе не кажется, что ты слишком шустрый?

— Нет. Только не вздумай говорить, что ты не хочешь того же, чего хочу и я.

— А чего хочешь ты?

— Нашего с тобой физического контакта.

— Господи, разве можно склонять женщину к близости такими сухими выражениями?

— Я что-то не так говорю?

— Да, не так. Ты должен сказать, что ты хочешь близости, но не контакта. И вообще, про это не говорят. Женщину просто к этому склоняют, как-то красиво подводят, чтобы не дай Бог ее не обидеть. И не говори, что в нашем возрасте это все не важно. Это важно в любом возрасте. Даже когда тебе семьдесят.

— А мне казалось, что когда тебе семьдесят, то тебе вообще ничего не надо. Ты прости меня, если я что-то не так делаю. Если я что-то не так делаю, то я делаю это только оттого, что по-другому просто не умею.

— Это плохо.

— Может быть, но я умею делать и хорошо. Когда Анатолий поцеловал мочку моего уха, я ощутила, как по телу пробежали мурашки, и вот тут-то я и смирилась с тем, что сопротивляться я больше не в силах. В конце концов с Вадимом все кончено, и я не обязана хранить ему верность. Да и вообще, о какой верности может идти речь, если мы говорим о женатом мужчине. У меня словно произошло раздвоение личности. Одна моя часть, та самая, которая руководствовалась рассудком, требовала немедленно рассердиться и показать, что мое достоинство превыше всего. Если этот мужчина привык брать все от жизни нахрапом, то пусть он знает, что звезды никогда не падают сами в ладони, чтобы их получить, просто необходимо потрудиться. Другая моя часть, наоборот, толкала меня в объятия этого мужчины и призывала не обращать внимания на его сухие реплики. Видимо, он просто не очень хорошо воспитан и не умеет вести себя с женщинами. Наверно, Кира, вместо которой на виллу приехала я, устала от подобного обращения и решила разорвать все одним махом. Она осталась с мужем, у которого нет таких денег, но зато у него есть чувство такта и уважение к женщине. Он вежлив, добр, заботлив и терпелив. Быть может, именно в объятиях этого мужчины я бы смогла позабыть о Вадиме и попробовать научиться жить без него.